Фронт и помощь Украине в 2025 году

Фронт и помощь Украине в 2025 году

Виталий Портников: В ожидании инаугурации нового президента США Дональда Трампа главный вопрос сегодня – не только то, о чем могут договориться американский, российский и украинский президенты, но еще и развитие ситуации на российско-украинском фронте. Каковы будут позиции войск России и Украины в ближайшие месяцы? Как отразится на военных действиях западная помощь, которая сейчас является решающим фактором в противостоянии продолжающемуся российскому наступлению? Эти темы, как известно, обсуждались на последней встрече в рамках "Рамштайна", и возникает вопрос, продолжится ли этот формат после января 2025 года или будет какой-либо новый.

Со мной во львовской студии украинского телеканала "Экспресс" Сергей Згурец, украинский военный эксперт, журналист, директор информационно-консалтинговой компании Defense Express.

Корреспондент: Российские войска усилили активность по всей линии фронта. На востоке Украины они фактически захватили Курахово на донецком направлении, но главной целью россиян в этом регионе остается Покровск – ключевой логистический и транспортный узел украинской армии. Силы обороны Украины вынуждены отступать на некоторых участках восточного фронта из-за превосходства противника как в боевой технике и авиации, так и в численности военных.

Подразделениям ВСУ недавно удалось продвинуться к северо-востоку от Суджи в районе своего главного плацдарма в Курской области.

9 января на авиабазе "Рамштайн" в Германии состоялось 25-е заседание Контактной группы по вопросам обороны Украины. Участвовавший в этой встрече генеральный секретарь НАТО Марк Рютте заявил, что Украина должна находиться в сильной позиции, когда наступит время для переговоров с Россией.

Покидающий вскоре свой пост министр обороны США Ллойд Остин объявил на заседании о пакете американской помощи ВСУ стоимостью около 500 миллионов долларов. В этот пакет, в частности, вошли ракеты для противовоздушной обороны, боеприпасы и другое оборудование для поддержки истребителей F-16.

На встрече в Германии обсуждалась и стратегия до 2027 года. Если ранее координацию западной военной помощи Киеву осуществляла группа по обороне Украины в так называемом формате "Рамштайн", то теперь этим будет заниматься командование НАТО в Висбадене (Германия). Таким образом союзники пытаются обеспечить стабильность военных поставок на фоне опасений, что новая американская администрация может сократить помощь Украине.

На минувшей неделе Дональд Трамп сообщил о подготовке встречи с Владимиром Путиным и выразил надежду, что войну России в Украине удастся завершить в течение полугода.

Владимир Зеленский считает возможное развертывание в Украине иностранного военного контингента одним из лучших инструментов принуждения России к миру.

Виталий Портников: Хочу начать с вопроса о понижении возраста мобилизации. Номинованный Трампом на должность советника президента по вопросу национальной безопасности Майкл Уолтц сказал, что Украина должна принять это решение, что таким образом украинцы получат огромное количество новых военных и смогут стабилизировать фронт, что в свою очередь предопределит возможность какого-либо соглашения с Путиным.

Сергей Згурец: Это крайне болезненный вопрос для украинских политиков. Понижение возраста мобилизации (сейчас у нас мобилизуют с 25 лет), думаю, сейчас не будет поддержано в украинском обществе. Кроме того, при этом сразу возникает вопрос о способности украинской стороны и наших партнеров оснастить такое количество личного состава необходимым количеством техники и вооружения.

Я думаю, когда новая администрация Трампа говорит о понижении мобилизационного возраста, это все-таки скорее попытка перенести ответственность и все риски, связанные со стабилизацией линии фронта, на украинскую сторону. Я не думаю, что наше военно-политическое руководство примет решение менять возрастные категории, которые касаются мобилизации людей от 18 до 25 лет.

Мы знаем о нехватке пехоты в украинской армии, знаем об определенных претензиях к стилю военного руководства, притом что мы сейчас вынуждены компенсировать нехватку техники живой силы и порой втягиваемся в те стратегии, которые нам навязывает РФ, разменивая пехоту на пехоту. Это крайне невыгодный путь для наших ВС. Но повышение эффективности украинской армии на данном этапе в значительной степени должно опираться на повышение эффективности военного руководства и проведение ряда структурных реформ в украинских ВС, и вопрос об увеличении количества мобилизованных – лишь часть общей задачи.

Виталий Портников: А у Запада вообще есть достаточное количество оружия для оснащения новых бригад? Ведь в последнее время мы уже слышали, что администрация Байдена вынуждена была давать Украине оружие в рамках того нового вооружения, которое производили американские военные предприятия, не касаясь запасов Пентагона.

Сергей Згурец: Есть разные категории вооружений. В плане боеприпасов на этом этапе есть определенный паритет с РФ. С такими крайне нужными для проведения наступательных действий вещами, как танки, бронетехника, ситуация гораздо хуже, так как потенциал передачи таких образцов вооружения из европейских стран очень ограничен: фактически то, что можно было передать, уже передано. Запасы бронетехники американской армии действительно весьма существенны. Они есть на складах в Европе, сохраняются для того, чтобы вести боевые действия, если будут условия для втягивания НАТО в войну с Россией.

В целом с точки зрения боеприпасов и легкой бронетехники какие-то потребности украинской армии удовлетворяются, а вот с танками, авиацией, системами противовоздушной обороны ситуация гораздо более сложная, и в основном все поставки новых образцов вооружения как раз направлены на приоритетные потребности. Это системы ПВО, ракеты к ПВО, частично ракеты к самолетам F-16, причем самолетов все-таки передано недостаточное количество. В этих условиях говорить о том, что мы можем вести эффективную оборону, опираясь на промышленный потенциал, это все-таки определенное преувеличение.

Сергей Згурец

Так или иначе, нам нужно искать баланс между возможностями наших структур, которые должны быть трансформированы, и теми запасами вооружения, которые есть сейчас и которые будут как минимум еще в течение первого полугодия приходить по американским пакетам. Я думаю, через месяц-два Трамп все равно вернется к разблокировке тех поставок, которые сейчас будут переданы ему по наследству от президента Байдена.

Направления, которые может закрыть украинская оборонка, весьма ограничены. Это в основном средства поражения на основе беспилотных комплексов, частично САУ и бронетехника, большой спектр беспилотных комплексов разного назначения, расширение сегмента ракетного вооружения. Это сейчас производится в Украине. Расширяется кооперация с европейскими партнерами. Но все равно все потребности украинской армии не покрываются за счет нашей оборонки, и пакеты американской помощи для нас, конечно, крайне важны.

Виталий Портников: А будут ли покрываться в ближайшие годы?

Сергей Згурец: Что касается бронетехники и артбоеприпасов, это покрываться не будет. Снаряды мы не производим, а получаем от наших партнеров, мины тоже в основном получаем от них. Бронетехника – это то, что обеспечивает мобильность наших подразделений. Мы можем набрать много пехоты, но механизация опирается как раз на танки, БМП, БТР. Это то, что действительно может поднять эффективность нашей армии, обеспечить мобильность для ведения наступательных и оборонных действий.

Виталий Портников: На ваш взгляд, как далеко могут зайти российские войска в Донецкой области?

Сергей Згурец: Говоря о продвижении российской армии, мы все время берем один параметр – километраж. А мы должны интегрально учитывать и такие факторы, как продвижение противника по нашей территории, его потери в живой силе и технике, а также фактор, который оценить сложно, – это истощение сил и российской, и украинской армии в ходе боевых действий.

За три месяца в конце прошлого года Россия действительно имела лучшую динамику на линии фронта: происходило продвижение порядка 20 километров за сутки. В декабре этот параметр упал до девяти километров в сутки, то есть потенциал наступательных действий у противника уменьшился. Но это все равно не решает проблему оценки того, что будет в этом году. Мы знаем, что Россия продвинулась на наши территории, но знаем и то, каких потерь это ей стоило: и в живой силе, и в технике она потеряла как минимум на треть больше, чем украинская армия.

Виталий Портников: И это больше, чем в 2023 году?

Сергей Згурец: Конечно. Показатели потерь 2024 года для российской армии колоссальны: и по живой силе, и по образцам техники. Начав наступление в октябре 2023 года с атаки на Авдеевку, российская армия с тех пор постоянно находится в наступлении, что сопровождается, конечно, большими потерями личного состава и вооружения противника. Но наиболее важный фактор, который оценить сложно, это истощение обеих сторон. И тут очень важно, какие пути будут выбирать украинская армия и российская армия для возобновления потерь.

Российская армия навязывает нам стратегию истощения, где основным ресурсом является живая сила, которую противник просто покупает за большие деньги. Но что интересно: третий, да, думаю, и четвертый квартал прошлого года показывают, что количество тех людей, которые мобилизуются в России за деньги, меньше, чем потери на линии фронта. У противника просто не было возможности формировать новые мощные резервы для проведения наступательных действий.

Думаю, в этом году все равно будет некий балансирующий вариант, и тут крайне важно, чтобы украинская сторона перестроила свои подходы к мобилизации. Вопрос не столько о количестве людей, которых нужно призвать: нужно найти пути повышения эффективности использования тех ресурсов, которые есть, и наложить эти ресурсы на технологические преимущества. Если мы обеспечим уничтожение противника в соотношении один к десяти (сейчас на некоторых направлениях у нас получается один к шести), это фактически полностью нивелирует преимущества противников в этой ставке на истощение.

Виталий Портников: А если представить себе, что российская армия укрепляется на Донбассе, есть ли опасность того, что она попытается распространить свои действия на другие украинские регионы, например, на ту же Днепропетровскую область?

Сергей Згурец: Сейчас более половины личного состава противника сконцентрированы как раз на Донбассе (Угледар, Курахово, Покровск, частично – Часов Яр). Почему этот участок важен для противника? Там легче подбрасывать резервы и технику, по другим направлениям логистика гораздо сложнее. А выход на границы Донецкой области по-прежнему является одним из политических приоритетов для противника.

Расширение наступления и другие направления действий армии противника возможны, но тут я бы скорее говорил не о Запорожской области, а о действиях на харьковском направлении: это попытка перейти через речку Оскол. Вот там как раз в последнее время начинается активизация наступательных действий с использованием бронетехники и есть угроза движения на Изюм.

Виталий Портников: С первых же дней прорыва украинских войск на территорию Курской области в Москве говорили, что контроль над территорией должен быть восстановлен в течение нескольких недель, потом – месяцев. Накануне Нового года президент РФ уже затруднился назвать срок.

Сергей Згурец: Там воюют хорошо подготовленные украинские бригады, обеспеченные всеми необходимыми средствами и с достаточно эффективным руководством. Удержание этого плацдарма для украинской армии важно с военной точки зрения: это уничтожение сил противника и удержание российской орды на этом участке, чтобы она не перемещалась на другие направления. Есть и политический фактор: возможно, контроль над этой территорией можно будет использовать в формате переговоров с Россией. В целом динамика в Курской области показывает, что украинская армия умеет воевать, и важно понять, каким образом этот опыт можно использовать на тех участках, где продвигается российская армия, используя преимущество в живой силе и технике.

Виталий Портников: Если позиции в Курской области будут утеряны, удастся ли украинской армии защитить государственную границу? Или придется вести бои на территории еще одного важного украинского региона, где, кстати, российские войска были в 2022 году?

Сергей Згурец: Одно из объяснений генерала Сырского состояло в том, что мы упредили врага в возможности движения в Сумскую область. Я думаю, это некое преувеличение, ведь когда начиналась курская операция, она как раз была синхронизирована с планом Зеленского, который продвигал в Европе "план победы". Логика была такая: смотрите, мы можем наступать, дайте нам больше вооружений. Если мы будем выходить с курского плацдарма, думаю, наши войска, которые сейчас находятся там, все-таки будут стремиться стреноживать группировку, созданную россиянами в Курской области.

Виталий Портников: В 2023 году многое говорили о том, что украинская армия может попытаться переправиться на противоположный берег Днепра и освободить ту часть Херсонской области, которая сейчас контролируется российскими войсками. А в 2024 году мы видели попытки российских войск переправиться на противоположный берег Днепра, чтобы попытаться вновь захватить Херсон. Какова тут тенденция?

Сергей Згурец: Такое впечатление, что Славянско-Краматорская агломерация будет для противника приоритетом после ситуации с Покровском. И может даже так случиться, что, не имея возможности захватить Покровск, противник активизирует действия как раз по направлению к Славянску и Краматорску, так как это направление легко обеспечить логистикой. Думаю, там будет центр тяжести, по крайней мере, в первой половине 2025 года.

Виталий Портников: Можно ли говорить о каком-то продвижении сторон в Запорожской области?

Сергей Згурец: И украинская, и российская армия забирали подразделения с этого направления в Курскую область и на кураховское направление. Да, у противника есть условия для того, чтобы захватить Большую Новоселку, но его силы, которые освободятся после этого, скорее всего, будут ориентированы как раз на покровское направление, и Донбасс будет оставаться приоритетом в действиях российской армии.

Я очень надеюсь, что украинская армия все-таки найдет возможности для купирования тех преимуществ, которые системно использует армия РФ. Это живая сила, авиация и артиллерия, те вещи, которые позволяют россиянам продавливать линию обороны: не прорывать, а именно продавливать. Сейчас делается ставка на малые пехотные группы, на попытки накопления силы и продвижения малыми группами на тех или иных направлениях. Невозможно обеспечить накопление сил для обеспечения прорыва, в частности, из-за повышения разведывательных возможностей обеих сторон и средств поражения, просто уничтожающих любое накопление сил, которое формирует та или иная сторона.

Виталий Портников: То есть в 2025 году вы не видите никакого прорыва с обеих сторон или обвала с какой-либо одной стороны?

Сергей Згурец: Делать прогнозы сложно. Обе армии находятся на определенном этапе истощения, а его степень трудно подсчитать. Сейчас очень важно, как обе стороны используют боевые действия и смогут найти ресурсы для возобновления потерь. Для украинской армии главный вызов – выйти из навязанной российской армией системы размена пехоты на пехоту. Нам нужно добавить компонент повышения эффективности управления и использования технологических решений по увеличению уничтожения сил противника.